Президент Российской Федерации Владимир Путин предложил кандидатуру главы ФНС России Михаила Мишустина на должность Премьер-министра РФ.
Выдвижение кандидатуры Михаила Мишустина стало неожиданностью для многих. При этом, стоит отметить, что в случае этого назначения, Правительство РФ возглавит человек, с весьма внушительным опытом работы в экономической сфере. Глава ФНС, а теперь и кандидат на пост премьер-министра Михаил Мишустин человек деловой и интервью дает нечасто, а когда это происходит, говорит о своей непосредственной работе конкретно.
Мы выбрали самые интересные фрагменты из интервью кандидата в Премьер-министры, которое он дал газете «Коммерсантъ» в конце прошлого года. Речь шла о цифровой экономике, IT-технологиях, улучшении качества жизни.
— Если говорить о цифровизации экономики, обычно Вы видите в этом только плюсы. Тем не менее Вы нередко говорите и о рисках этого процесса для экономики. В чём они заключаются?
— Объективно цифровизация и новые технологии создают еще большие предпосылки для концентрации собственности и доходов в руках «цифровых гигантов». Государство пытается решить эту проблему в том числе путем создания новых подходов к налогообложению цифровой экономики. Но надо понимать, что вопрос не о налогах. Мировое общество стоит на пороге очень значительных перемен в своей истории. Прежние смены общественно-исторических формаций происходили в результате возникновения новых средств производства, новых общественных классов, смены технологий и всегда позволяли людям находить себя в новых условиях: обретать новые знания, становиться более эффективными, улучшать свой уровень жизни.
На фоне естественно снижающейся доли живого труда в стоимости произведенного продукта требовалось поддерживать баланс между усиливающейся концентрацией собственности в одних руках и налоговым перераспределением. При этом никто никогда не ставил под сомнение ни роль человека в экономике, ни идею поддержания полной занятости. Однако на сегодняшний день после появления смартфонов, гаджетов, больших данных, усиления вычислительных мощностей создались условия для совершенно других аналитических возможностей, что позволяет говорить о будущей роботизации не только рабочих производственных процессов, но и интеллектуального труда. А вот этого раньше никогда не было. В отличие от всех предыдущих смен общественно-исторических формаций сегодня речь действительно идет о замене человека машиной — не везде, но в очень большом количестве функций.
О чем еще надо говорить в этой связи — о так называемой экономике совместного потребления. Появилась возможность соединять через цифровые платформы заказчика услуг или товаров с потребителем, минуя регуляторов, соответствующие методы матмоделирования и искусственный интеллект позволяют все это делать, радикально экономя ресурсы. Uber — компания, которая убрала регулятора из взаимоотношений заказчика такси и таксиста. Такая оптимизация сразу же снизила количество такси, которые нужны были, чтобы обслужить то же самое количество людей. Это просто математическая задача, более эффективно решаемая. Экономика совместного потребления сегодня дает возможности именно эти ресурсы использовать очень эффективно, и это снижает занятость.
Отсюда идут различные вызовы, связанные с уменьшением количества дней в трудовой неделе. Вообще, часть экономистов считает, что искусственный интеллект, вытесняя людей с заводов и из офисов, не создает достаточного количества новых рабочих мест — многие люди полностью или частично утратят свою экономическую значимость и поэтому не будут иметь оснований претендовать на какую-то часть общественного дохода. При этом искусственный интеллект будет вытеснять наиболее образованных и активных людей, которые имеют высокие ожидания в отношении своего уровня жизни.
— Вы полагаете, что именно такой сценарий воздействия AI на занятость наиболее реалистичен?
— Если это так, то это опасная история. В странах, где люди привыкли к определенному уровню государственной поддержки, сокращение доли труда в стоимости произведенных товаров и услуг будет усиливать давление на бюджет и приводить к росту совокупной налоговой нагрузки. Это будет достаточно негативно отражаться на инвестиционной привлекательности таких юрисдикций. Рост налоговой нагрузки на экономику имеет свои пределы в любой стране.
И ещё один важный момент, связанный с цифровизацией. В последнюю четверть XX века производство в мире перемещалось из стран с высокой стоимостью труда в страны с более низкой стоимостью. Там, где труд стоил меньше, сейчас расположены все заводы, где мы производим технологически сложные вещи. Сегодня видны попытки стран, в первую очередь США, вернуть заводы, фабрики и центры компетенций обратно.
Так вот, цифровизация позволит выдержать эту возросшую конкуренцию тому же Китаю, но количество рабочих мест, сокращенных такой «конкурентной цифровизацией», уже не вернется обратно, и все это понимают. Широкое распространение искусственного интеллекта, цифровых технологий, big data technologies, необходимость поддержания состояния экономики на высоком уровне требуют смотреть на эту проблему с точки зрения формирования условий для обеспечения доходами людей, а не усиления налоговой нагрузки и роста госдоходов. Нужно думать и думать о том, как это реализовывать.
Цифровые платформы — это новая эффективность. Но это и угроза целым отраслям экономики. Airbnb — это прекрасно, и это угроза гостиницам. Что будет с автомобильным рынком в силу появления платформ и беспилотных автомобилей, мы не знаем. Нужно серьезно об этом думать вместе со всем миром.
— Если мы говорим о рисках цифровой экономики, то имеет смысл говорить и о цифровом государстве, которое сейчас строится. Так, инвестиции в его создание часто критикуются. С вашей точки зрения, стоит ли создание цифрового государства издержек?
— Конечно, цифровое государство стоит строить. Вот почему. Был мир материальный, в котором потребительскую стоимость имели только предметы. Камень, дом — что угодно, лишь бы материальное. Потом возник правовой мир, в котором предмет стал описываться на бумаге, его описание стало иногда важнее, чем сам предмет. Свидетельства о праве собственности стали создавать добавленную стоимость, вы могли просто на бумагу о праве собственности, не показывая первичного объекта, получить кредит в банке. Потом они собирались в деривативы, в экономике, которая возникла на этих изменениях, гораздо большую роль стали играть не сами материальные предметы, а права на них.
Сегодня мы входим в четвертую промышленную революцию, это мир уже цифровой. В нём цифровые аватары предметов и прав на них живут совершенно другой жизнью.
Если мы не будем понимать, куда этот мир развивается и каковы его правила, настаивать на том, что у нас государство предыдущей формации, этот новый мир сделает нас своей жертвой.
Самый главный актив цифрового мира — данные. Кто больше собирает и обрабатывает эти данные, тот получает большую добавленную стоимость. Экономика совместного потребления просто нуждается в этих данных больше, чем в чем-либо: она из них формирует предиктивную аналитику, она пытается угадать, как вы будете думать, ей это нужно, чтобы навязать вам предпочтения производителей товаров и услуг. Она так зарабатывает.
— Цифровизация государства, по крайней мере госслужбы, в России выглядит как сильно опережающая цифровизацию экономики в целом. Насколько рационально иметь цифровое государство в полуцифровой экономике? Обычно это оправдывают «подталкивающим» негосударственный сектор экономики воздействием, которое вроде бы благотворно.
— Я не совсем согласен с тем, что государство России в цифровизации сильно опережает частный сектор. В стране много цифровых компаний, которые предлагают платформенные сервисы на самом передовом уровне. В России огромное количество платформ, много прогрессивных подходов бизнеса к тому, чтобы быть в «цифре». Но и в самой «подталкивающей цифровизации» я не вижу ничего плохого, по крайней мере сейчас. В этом смысле ФНС стремится с такими компаниями выстраивать партнерские отношения и говорить с ними на одном профессиональном языке. Более 30% самозанятых пришли к нам через цифровые платформы, которые принадлежат частным цифровым компаниям.
К тому же госорганы, подталкивая компании к цифровизации, делают важное дело с точки зрения применяемых моделей организации управления. Это касается и распространения знаний (влияние, например, продуктов 1С на управленческую культуру в России сложно переоценить), и стандартов, которые государство, цифровизируя себя само, устанавливает в сфере сервиса. Цифровой портал и мобильное приложение «Госуслуги» облегчили жизнь десяткам миллионов людей в стране, в том числе за счет того, что на них ориентируется частный бизнес.
Добавить комментарий